15 марта - печальный юбилей шуйского расстрела

[отец Алексий]

Только с возрастом начинаешь понимать, что история-то – "вещь" не такая уж и длинная! И события в ней совсем не «мхом поросшие», а важные до сего дня. Вот прожил лет 60, а внутри всё то же, что и в 20. А был молодой, думал, старики - это другие существа... Вот и теперь понимается, что шуйские события - не суть что-то "древнее", они продолжаются сегодня. Проблема "целей власти" и "реакции народа" стоит остро и сегодня, просто ныне - это подозрительная возня с псевдопрививками (за которые по суду даже права на компенсацию не дают в случае смерти), а тогда - мутные по происхождению бедствия бесхлебья и лозунги "комиссаров", что только грабёж святынь в народных храмах поможет спасти от гибели 50 миллионов человек!
Для тех, кто ещё мало знаком с темой: в нашей соседней Шуе в 1921 году было больше 20 храмов, и все "ломились" от богомольного народа. Рабочие были активны, у них были профсоюзы, они поддерживали Фрунзе, помогали Красной армии, но чтили заветы предков, молились Богу, хранили могилы родителей и воспитывали детей христианами. И вот в феврале 1922 года партия публикует призыв отобрать у церкви "награбленные у народа" богатства. Странные тезисы... Народ сам нёс трудовую копейку не "от темноты", как писали про русского мужика, а, наоборот, "от светлоты" - в храм больше давали те, кто лучше сумел устроить свою жизнь, кто был талантливее и щедрее. Великая общерусская святыня хранилась в Шуйском Воскресенском соборе - Шуйская икона Одигитрии-Смоленской, которая настолько была известна откликом на молитвы перед ней Божией Матери, что её ещё с конца XVII века стали приравнивать к Иверской, а потом и больше - у неё одной было 9 праздников в году (у Владимирской - 4). У нас на приходе у Смоленской иконы возложены два колечка и крестик - три души благодарны Матери Божией за чудеса в их жизни. А у Шуйской-Смоленской из таких колечек, камушков, золотых крестиков и серебряных цепочек за 250 лет составилась целая "богатая риза", вся усыпанная жемчугом и десятками драгоценных камней, на которую положили жадный глаз безбожные комиссары... Ещё несколько сведений для ясности: первым о голоде как страшного масштаба бедствии ещё летом 1921 г. открыто заговорил патриарх Тихон (потом уже - М.Горький), Советская власть разрешила опубликовать его воззвание на весь мир. И он же первый организовал комитеты сбора помощи, что власти было уже совсем "не на руку", комитеты были в сентябре запрещены, а собранные средства конфискованы государством. У них были другие планы (из секретного письма В.Ульянова: "сегодня, когда десятки областей охвачены голодом, как никогда, наиболее удобный момент, чтобы нанести нашему главному противнику наибольший удар. Под предлогом помощи голодающим мы можем и должны изъять как можно больше награбленных у народа ценностей, которых там на сотни миллионов, а может, и на миллиард рублей, а всех противящихся черносотенных попов посадить и расстрелять"). Патриарх, догадываясь об этом настроении, предупредил власти, что Церковь готова отдать ВСЕ драгоценные изделия, которые не имеют священного употребления (говоря проще - не имеют "табу" на само прикосновение к ним со стороны лиц без священного сана), но это будут совсем не такие суммы, какие мерещилось Троцкому и его помощникам, исчерпавшим на тот момент остатки "царского золота". Патриарх в начале февраля снова издал призыв (и он был опубликован в Советской прессе) к верующим - жертвовать не только личные средства, но и приходское достояние. Но его слова были хитро использованы властью, которая через 5 дней издала свой указ с требованием "изъять у жадных попов «истинные несметные сокровища» в кратчайший срок, потому что люди гибнут от голода, строго по списку" (то есть с игнорированием самого понятия неприкосновенной святыни). На что в ответ Святейший Тихон уже 21 февраля разослал по епархиям предупреждения, что такое "изъятие" является святотатством и не может быть благословлено Церковью и Богом. Он "поднял перчатку", брошенную идейными противниками, его указ был объявлен "контрреволюционным", на патриарха завели политическое "дело".
События в Шуе сначала пошли как везде. 3 марта 1922 года по указу из Иваново-Вознесенска была создана уездная комиссия по изъятию церковных ценностей, которая тут же приступила к работе и за неделю успела отобрать достояние у трёх небольших приходских храмов «в полном согласии с представителями верующих, без единого протеста». Прихожанам Воскресенского собора, того самого, где хранилась древняя общерусская святыня, предписывалось до 12 марта назначить 3 представителей для работы с комиссией. На понедельник 13 марта была назначена предварительная работа по составлению списка ценностей, подлежащих передаче в Комитет помощи голодающим. Уже в этот день к концу службы собрались несколько сотен людей, по большей части женщин, которые отказались расходиться не только на призывы комиссии, но даже на призыв священника и указали членам комиссии во главе с Вициным на их кощунственное поведение в храме Божием. Представитель верующих, учитель Борисов, предложил компромиссное решение, чтобы ходатайствовать перед властями о замене неприкосновенных святынь уплатой соответствующей суммы. Председатель почувствовал массовое недовольство народа и предложил перенести работу на среду 15 марта, а 14 марта пока сходил с комиссией для составления списка ценностей в Синагогу. Вечером 13 марта было проведено срочное заседание Уисполкома и, в игнорирование компромиссного предложения верующих, решено установить в Шуе «военное положение» с запретом любых собраний, а начальнику гарнизона и начальнику милиции «разрешить применять к нарушающим лицам самые строгие меры вплоть до применения оружия». В новый назначенный день комиссия пришла в сопровождении конного патруля милиции (8 вооружённых всадников), который начал было нагайками разгонять православных, пришедших защитить свои святыни от осквернения, но люди их прогнали, вооружившись кольями и поленьями. Тогда начальник гарнизона послал в помощь милиции отряд из 14 вооружённых винтовками красноармейцев. Среди прихожан распространился призыв: «Всё равно умирать – умрём за Матерь Божию!» Мирные люди, по большей части женщины и старики, сначала пристыдили пришедших с оружием бойцов, а потом, как бы сейчас сказали, «вежливо», но твёрдо разоружили. В это время на перемену выбежали школьники, для которых собор был вторым домом, увидели происходящее, проникли на колокольню и стали бить набат (звон длился больше часа). Свою работу прервали рабочие 6 текстильных предприятий города (за час до пересмены) и тоже пошли на Соборную площадь. В распоряжении начальника гарнизона находились ещё отряд ЧОН 40 красноармейцев и 2 грузовика с пулемётными расчётами, которые были посланы на «усмирение толпы». Пока новый отряд подходил к площади и спешно грузились пулемёты, встречные люди уговаривали военных не ходить на площадь, пожалеть свой народ. Но солдаты рассыпались цепью и приготовились к применению оружия.
Первым был убит Николай Малков (19 лет), ещё только подходивший к площади. Увидев изготовившихся стрелков, он крикнул – «Православные, стойте за веру!» - и был сражён первой пулемётной очередью. Пуля попала в висок. Потом дали очередь по колокольне, чтобы остановить звон – на ступенях собора осталась лежать убитая девочка Анастасия, наверное, одна из тех школьниц, чьи друзья были наверху. Наконец, дали очередь по людям, ближе всего стоявшим к ступенькам колокольни – ещё двое убитых и почти два десятка серьёзно раненых. Люди отпрянули и побежали от собора. Как говорилось в докладе шуйского Укома С.Эдельмана: «Пулемётная демонстрация (стрельба вверх) оказалась единственным и быстро давшим результаты мероприятием – толпа в течение 5-10 минут была рассеяна. Жертв от пулемёта была одна, а именно, убит из пулемёта гражданин, прицелившийся из русской винтовки в шофёра. Все остальные жертвы были до появления автомобиля с пулемётами» (из засекреченного доклада в губернский комитет партии). Чтобы не выглядеть в глазах людей палачами, большевики срочно созвали в Шуе 19 марта профсоюзную конференцию (и ещё 22 марта – собрание рабочих), в резолюции которой, среди прочего, говорилось: «…осуждает поведение некоторых групп рабочих в день 15-го марта, выразившееся в присоединении к толпе. Вечная память погибшим красноармейцам! Вечная память несчастным, тёмным жертвам, ставшим орудием контрреволюционной группы!» Только теперь, после рассекречивания некоторых дел партийного руководства, стало достоверно известно, что среди красноармейцев не было не только убитых, но и сколько-нибудь серьёзно раненых. Прибывшая через неделю из центра комиссия с досадой докладывала в Москву, что «работа проведена плохо, лёгкие ранения в больнице не фиксировались и их получившие не могут быть отслежены». Однако в целом действия шуйских властей были одобрены, как «правильные и согласованные с указаниями центра, но недостаточно энергичные». Нужно было срочно провести суд, чтобы убедиться, что погибшие были «невинными жертвами контрреволюционного заговора».
Быстро провели следствие, по личному указанию Ленина привлекли двух священников, о. Павла Светозарского (настоятеля Шуйского собора) и о. Иоанна Рождественского (настоятеля Палехского храма) и наиболее решительного защитника Петра Малкова, их расстреляли 10 мая, а ещё 16 человек получили разные сроки тюремного заключения. Вот так появились 7 наших шуйских новомучеников, память которых будем совершать 13 марта в Торжество православия и 10 мая.

[отец Алексий]

DSC03129 (2).JPG (416.83 КБ) 20385 просмотров